– А ведь когда-то ты меня понимал, – грустно протянул наш романтик, – пусть даже это понимание свелось к похищению моей любимой. А теперь нет ничего, кроме холодного прагматизма. Ну и пусть, лично я сегодня ощутил, как моя душа начала оттаивать.
Галя вопросительно взглянула на меня и её, ничем не замутнённый взор, отразил непонимание произнесённой тирады. Умничка моя, она просто не понимала, не могла понять этих терзаний. Насколько ей было легче.
Ольга улыбалась, но в этой улыбке не было ничего живого, лишь ледяной ветер космической бездны. Она, в отличие от Галины, всё прекрасно понимала, но не могла допустить, хотя бы частичного возвращения утраченных чувств. Воспоминания – боль – смерть. Я тоже не мог этого допустить.
– Душа оттаяла и ожила, – неопределённо протянула девушка, – стало быть – это любовь?
– Да – любовь, – запальчиво подтвердил Илья, привстав с кресла, – но разве вам об этом судить! Вы же даже не понимаете о чём идёт речь!
– Ну почему же, – я почувствовал обиду, не такой же я бесчувственный чурбан, – я хорошо помню, как это было – давление такое, в груди. Или животе? Чёрт…А, при поцелуях голова кружится!
На побледневшем лице Ильи отразился откровенный ужас.
– Давление, – пробормотал он, – в животе…Видишь, какая между нами разница – ты помнишь давление в животе, а я ощущаю, как моё сердце выпрыгивает из груди!
– Любовь, – хрюкнул я. – любовь, любовь…
Я протянул руку к столу и подёргал жальд за струны, отчего по комнате разбежалась стайка разномастных звуков.
– Любовь – не больше, чем иллюзия, – провозгласил я, подобрав подходящую мелодию.
Любовь – иллюзия и не стремись душой,
Поймать её неуловимый свет,
Схватив её – утратишь свой покой,
Она же, с лёгкостью, убьёт тебя, в ответ.
– Вот, вот, – Илья энергично закивал, – это и всё, оставшееся от тебя прежнего. Почти убитое существо, глубоко внутри, ещё способно создавать стихи, но пустота, на месте души, выхолащивает любое чувство, превращая в банальные рифмованные строки.
– А мне нравится, – Галя потёрлась головой о мою руку и я, в ответ, ласково потрепал её шевелюру.
– С моей точки зрения, – процедила Ольга, поморщившись, – чувств здесь даже с избытком. Если бы очиститься от этой шелухи, может получилось бы приличное исследование на тему лживого убийцы, прикрывающего чувство вины за пустым трёпом!
Она повысила голос и в её взгляде, брошенном в мою сторону, сверкнула ненависть. Я прищурился и Оля, скрипнув зубами, отвернулась. Спокойно, спокойно…
Илья приложил ладонь ко лбу и прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Его состояние тревожило меня всё больше, вынуждая искать какое-то решение. Чёрт! А ведь это настоящая угроза! Вон, как Ольга завелась. Даже Наташа, живущая своей, отличной от нашей, жизнью, никогда не шла дальше ехидных подколок. Возможно, её и не устраивали некоторые вещи (по крайней мере, больше не желает нам всем смерти!), но она предпочитала сохранять статус кво, понимая, к чему может привести нарушение тонкого баланса. Хоть, надо сказать, я иногда скучал о той обезбашенной психопатке, которая бесшабашно шалила в Лисичанске.
– Посмотрите, во что вы превратились, – едва слышно пробормотал Илья, не открывая глаз, – нами пытается управлять холодный циник, скрывающий пустоту, под тонким флёром былых чувств. За ним следует ледяная кукла, одержимая жаждой мести и позабывшая о прежней жалости и милосердии. Кто ещё? А – остался симпатичный футлярчик, заполненный элементарными желаниями – голод, развлечения и секс…
– Ты забыл ещё одного персонажа нашего паноптикума, – лицо Ольги покинуло даже то подобие улыбки, которое она пыталась изображать и сменилось жутким оскалом, – самого жалкого и ничтожного. Безвольного хлюпика, не способного даже прокормить себя!
Кажется, я понял. Олю возмущал не мой поступок, который она всё же могла понять, если не оправдать, а отстранённое бездействие Ильи, позволившего свершиться произошедшему. Два конца одной палки. Если её не сломать – прайд обречён.
Илья молчал, нахохлившись.
Не знаю, чем бы всё это закончилось – обе девушки выглядели достаточно сердито (Галя, хоть и не поняла, в чём собственно дело, но сообразила, что один из выпадов был в её адрес), а я не собирался их останавливать. Возможно (хоть и сомнительно) Илья мог одолеть кого-то поодиночке, но управиться с обеими сразу…
– Я прочитал одну интересную вещь, – негромко сказал Илья, сохраняя неподвижность.
А, чёрт! Обломал весь кайф. Я совершенно забыл о том, зачем посылал его в библиотеку. Девушки, изготовившиеся к драке, посмотрели на меня, ожидая разрешения. Вообще-то информация сейчас, была гораздо важнее потасовки, которая могла продлиться достаточно долго. А вдруг ещё кого чёрт принесёт – то-то весело будет.
Я дал отмашку, и Оля с Галей, недовольно шипя, отошли к своим редутам. Опустившись в кресло, Галина немедленно запустила когти в мою руку. Всё понятно, она очень разочарована и крайне сердита на меня. Ничего. Через мгновение придёт в норму. Я кивнул Илье:
– Надеюсь твоя информация стоит того. Выкладывай.
– Нечто любопытное, способное объяснить те странности, которые бросаются в глаза, – Илья сосредоточился, и личина последнего романтика сползла с него, сменившись обликом академика в аудитории, – надо сказать, мир этот стар – гораздо старше предыдущих. Но местные так и не нашли заменителей природным ресурсам. Точнее начали искать слишком поздно, когда их промышленность успела сожрать все полезные ископаемые, до которых можно было дотянуться.